Очевидец трагедии в Домодедово: "До взрыва люди с коробками и сумками проходили мимо металлоискателей, их никто не досматривал"

24 января в столичном аэропорту "Домодедова" произошел теракт. По последним данным, погибли 35 человек, 168 пострадали ( читайте подробности) .

Его инициировал террорист-смертник, который смешался с толпой встречающих. По предварительным данным, мощность взрыва составляла 7 кг в тротиловом эквиваленте.

>> Список пострадавших

>> Список погибших

Наши корреспонденты выехали на место событий. Корреспонденты радио "Комсомольская правда" вышли на связь с ними. Кроме того, в эфире звучат сообщения радиослушателей, оказавшихся свидетелями событий.

Публикуем стенограмму передачи "Ночная матрица".

Андрей Рябцев, корреспондент "КП":

- В аэропорту жизнь нормализовалась. Но по какому-то злому умыслу, по чьей-то неосмотрительности возникла странная паника на входе. Буквально это произошло около 10 вечера. Сначала работало два входа, все было организовано. Даже порадовался за нашу милицию, которая смогла это все организовать. И тут вдруг они ни с того, ни с сего закрыли один из входов. И люди ломанулись, естественно, в один. На входе стояла рамка, которую тут же начали сносить. Просто был такой поток людей, что люди друг друга давят. На вход. Как объяснили мне сотрудники милиции, вот сейчас ближе к вечеру как раз там наплыв рейсов, в том числе задержанные рейсы отправляют. Я посмотрел на стойке регистрации, действительно, там Check in сплошные на начало регистрации. Естественно, случился такой наплыв людей. многие не успевали на рейсы просто потому, что была организована такая давка на одном из входов. Я видел, как некоторые пытались пробиться с сумками «Пустите, у нас регистрация!» Впереди стоящие кричали: «У нас тоже, мы опаздываем!»

Алексей Бакуменко, корреспондент "КП":

- Сейчас ситуация нормализовалась. Уже работают оба входа в аэропорт – и второй, и третий. Так что никакой паники нет, люди свободно проходят. Причем наплывы случаются, конечно, но периодами. С пострадавшими и свидетелями работает милиция и представители спецслужб. Найти кого-то для комментариев достаточно сложно. Люди в правом крыле аэропорта не могут ничего сказать, несмотря на то, что они работали в это время, потому что в правом крыле взрыва даже не было слышно. Я поговорил с продавщицей аптеки, расположенной на втором этаже правого крыла. Она говорит, что они взрыва не слышали, но через какое-то время к ним пошли люди. Шли за успокаивающими каплями, шли за сердечными лекарствами. Чтобы привести себя в нормальное состояние, унять страх. Люди находились в шоковом состоянии. Я пообщался с людьми, которые работают в службе информации и дают информацию родственникам и друзьям пострадавших. В первые часы людей обращалось много, сейчас – намного меньше. Список у них довольно большой. Спросил, как составлялся список. Оказывается, опрашивали сразу по выходу из зала имена и фамилии у людей, кто мог ответить. Многие приходили в себя только в больнице. Из больниц потом дозванивались в службу информации и сообщали эти имена пострадавших. Таким образом, из больниц Москвы и Домодедово пополнили список на 49 имен. Люди обращаются в службу, но далеко не всем удается помочь. При мне администраторы вспомнили только одного мужчину, который благодаря этой «горячей линии» смог найти информацию о своем родственнике. Многих просто не удалось опознать пока что. Или кто-то не в состоянии себя назвать. Поэтому подробной информации нет. Я прибыл в аэропорт в начале девятого вечера, милиционеров было очень много. И спецназовцев в бронежилетах, в касках. Сейчас их число уменьшилось. Но все равно людей в погонах хватает как в здании аэропорта, так и вокруг его. Блокирован доступ к первому подъезду, который находится возле платной автостоянки. Через этот подъезд можно было сразу попасть в зал прилета зарубежных авиарейсов. Вот туда сейчас не пройти абсолютно. Там все блокировано. По-моему, опоздавших на рейсы не было. По крайней мере, обычно, когда люди опаздывают, по громкой связи передают объявление. Сейчас этого не было. Сотрудники аэропорта прекрасно понимают ситуацию, ждут, пока все пройдут на рейс.

Андрей Рябцев:

- Представитель Антитеррористического комитета говорил, что рассматривается версия того, что взорвался не шахид, а просто было принесено взрывное устройство в зал ожидания прилета. Может быть, это был не пояс шахида, а отдельное стационарное устройство в сумке или пакете. Подрыв, возможно, был осуществлен дистанционно.

Нигина Бероева из института им. Вишневского:

- Совещание еще не началось. Мы ждем Татьяну Алексеевну Голикову. Мы находимся в фойе института хирургии имени Вишневского. Сюда постоянно привозят пострадавших. В это учреждение традиционно везут самых тяжелых пострадавших, потому что здесь все самые профессиональные доктора, врачи. Здесь вся техника. Сейчас в фойе дежурит бригада. К сожалению, у наших врачей уже отработанная процедура, когда при чрезвычайных происшествия собирается бригада, врачи даже сами выходят по своей инициативе. Сейчас я вижу, что есть кушетки, коляски, есть каталки. И привозят пострадавших, сразу их везут в операционные, в реанимацию. В настоящий момент пять пострадавших привезли. К нам периодически выходит зам. главного врача. Сейчас выходил главный врач. Он рассказал, что участвовал в совещании МЧС. Это видавший виды человек, он просто потупил взор и сказал: масштабы катастрофы просто огромные. Но он заверил нас, что медики, насколько могли сработать оперативно, настолько это было сделано. Он сказал: удивительно, но у них нет никаких претензий. В больницах сейчас находятся около 100 пострадавших, это не подтвержденные официально данные. Я знаю, что есть оценки, что число пострадавших перевалило за сотню. Мы задали вопрос, почему только сейчас подвозят пострадавших в институт Вишневского. Ведь с момента трагедии прошло уже много времени. И нам объяснили, что сразу людей везли в подмосковные клиники. И это правильно, потому что им нужно было оказать первую медицинскую помощь. Где-то просто перевязать. И врачи института сказали, что первая помощь была оказана более-менее профессионально и хорошо. И сюда уже доставляли после того, как человек был в состоянии, чтобы его везли куда-то. Потому что некоторые люди, которых вывозили с места катастрофы, находились в таком состоянии, что если бы их везли еще в Москву, то, скорее всего, они бы просто не доехали. Им нужно было оказать первую медицинскую помощь на месте, а уже потом отправить в специализированные институты. Здесь находятся пять человек, двое из них в очень тяжелом состоянии. Но врачи заверили меня, что выздоровеют все. Основной характер повреждений – осколочные ранения и минно-взрывные. Все пострадавшие находятся в сознании. Есть один человек с ожогами, в частности – дыхательных путей. Как нам рассказали в личных беседах врачи, они знают по опыту, при таких чрезвычайных ситуациях те, кто получают ожоги, чаще всего и умирают от ожогов на месте. Это взрыв. А в основном это осколочные ранения. Пока сюда привозят пострадавших, к проходной института приходят горожане и хотят как-то помочь – сдать кровь. Я поговорила с врачами, они сказали, что кровь нужна. Но сейчас она не будет приниматься, они будут готовы принимать ее завтра с 10 часов утра. Они будут принимать всех. можно легко позавтракать, выпить сладкий чай перед сдачей крови. Не обязательно приходить натощак. Мы ожидаем, что на совещании Татьяна Голикова расскажет самые последние данные по числу пострадавших.

Антон Челышев, ведущий:

- Здравствуйте, Сергей. Вы тот самый Сергей, который пострадал? Как сейчас ваше состояние?

Сергей:

- Да, да. Состояние не радостное. Везде пестрят полосы газет с данным происшествием… Я не ранен, слава богу.

- Сергей, где вы находились перед взрывом?

- Буквально там, где встречают пассажиров с международных рейсов, там, где стояло очень много народу. Я не очень часто езжу в аэропорт. Друг мой, которого я встречал, его рейс задержали на полчаса, а он в это время и должен был выйти, когда произошел этот взрыв и, слава богу, что я оттуда ушел, потому что я его именно там и ждал. Я сидел там, где ограждена территория для людей, которые выходят оттуда. Я оттуда ушел буквально за 3-4 минуты до взрыва, потому что на табло было написано, что рейс его задерживается на полчаса. Я туда приехал в первый раз и место скопления людей там очень большое, что меня удивило. Что никто этих людей не досматривает, с огромными какими-то коробками, с грузом… Они проходят мимо этого металлоискателя, они проходят свободно совершенно. Вот что меня удивило… Я прокрутил это все в голове и подумал – а вдруг что произойдет? И это произошло именно сегодня.

- А на входе рамки стояли?

- Стояли. Но мимо этих рамок все проходили. Я был там в первый раз и я прошел мимо этих металлоискателей вообще без всяких проблем, никто меня не досматривал, хотя у меня сумка была, а в сумке ноутбук…

- А вы слышали сам хлопок, сам взрыв?

- Слышал. Там кафе рядом, в 20-30 метрах. У меня был компьютер в сумке, я сидел, смотрел видео, и вдруг раздался какой-то нереальный взрыв.

- А взрывная волна? У вас слух в порядке?

- Немножко что-то такое чувствовалось. У меня руки-ноги затряслись, я чуть компьютер не выронил. Это был, может, даже какой-то шок сначала.

- Часть очевидцев говорит, что перед взрывом были выкрики на русском языке.

- Я такого не слышал… Я слышал, что был очень сильный хлопок какой-то, повалил сразу какой-то дым.

- Едкий?

- Не знаю, я не почувствовал. Я понял, что что-то произошло. Те люди, которые могли идти, которые не пострадали, они сразу все оттуда побежали. В том числе и я. Были визги, стоны…

- А как вели себя люди, они помогали друг другу?

- Я вышел на улицу и видел просто людей, которые выходили оттуда.

- Вы обратно не возвращались?

- Нет.

- Как скоро появились кареты скорой помощи, милиция?

- Первую карету скорой помощи я увидел минут через 15.

- А после скорой кто туда быстрее приехал – милиция, пожарные?

- Пожарные приехали, мне кажется, в последнюю очередь. Там не было как такового пожара.

- Люди, которые не пострадали, те, кто работает в аэропорту, пытались оказать какую-то первую помощь или поддались панике?

- Я видел лично несколько сотрудников милиции, которые туда сразу побежали… Паники там не было как таковой…

- Это место сразу же было оцеплено?

- Да.

Геннадий:

- Вот по поводу технического оснащения. У нас, к сожалению, никогда не делается так, что разрабатывается идея и под нее идет финансирование. У нас, наоборот, под деньги что-то делается.

- Да, увы, так и происходит…

- Вот сегодня прозвучала фраза в интервью пресс-службы, по-моему, Внуково: «Активированы все досмотровые системы». Это что значит? Что просто они были выключены. Вот вам реальная ситуация.

- А почему их выключают?

- Не хочется, лень нашей охране, к сожалению, бывает. Вот эти металлодетекторы поработают неделю-другую. Они пищат постоянно, надо реагировать, смотреть. И его отключают и тихо-спокойно смотрят на него. Это наши реалии, к сожалению. У нас сейчас проводятся аукционы на производство таких работ. Кто дешевле предложит, тот и будет эти работы выполнять. Поменьше потратят на работу, побольше на другие вещи.

- Как специалист, подскажите, прав ли, говоря, что лучше, чем собачий нос, ничто не определяет взрывчатое вещество?

- Ну, реально это, к сожалению, да. Есть сейчас детекторы на взрывчатые вещества, но они стационарная вещь. Собака – ее обмануть практически нельзя.

Вот на выставку к моим партнерам приезжал израильский специалист, привозил свою технику, в Крокус-экспо, он привозит свои коробки с аппаратурой, он перед нашей службой безопасности начинает их вскрывать и показывать, что он везет. Ему говорят – иди, не надо. Он удивляется – как же так? Это безопасность, это жизнь. Аэропорт у нас должен находиться, как говорят, в оранжевой категории все время. Только тогда это будет эффективно.

- Геннадий, может, вы что-то знаете о той безопасности, которую на невидимом фронте обеспечивают его бойцы, сотрудники спецслужб, берущие в разработку тех или иных потенциальных шахидов….

- Есть такие вещи, о которых лучше не говорить… Я технарь, я знаю, как сделать хорошую систему видеонаблюдения, досмотровую и прочее, мы этим занимались много лет.

- Можно ли, установив такую систему видеонаблюдения и посадив за мониторы людей профессионально подготовленных, тех, кто может определить человека сильно волнующегося или одетого определенным образом, заподозрить его и мгновенно сделать так, чтобы он оказался отделен от толпы, можно ли это сделать?

- Дистанционно досмотреть – ну уж такого не придумать. Кстати, если помните взрыв на рок-фестивале в Тушино. Вот эта женщина ведь заметалась, увидев металлодетектор, она просто не прошла туда, задергалась. Вот как опытный автоинспектор, он же может из потока выдернуть машину, где водитель… А чем же тогда подготовленный сотрудник безопасности хуже, если он занимается этим всю жизнь и он профессионал?

- Ну, если собачьи носы являются лучшими миноискателями, что, проблема побольше этих собак воспитать и пусть они гуляют постоянно по аэропортам…

- А вы знаете, сколько питомников осталось? У нас и кинологов хороших нет сейчас…

Татьяна Ивановна, слушательница:

- Я отработала 22 года в аэропорту «Мячково». В 80-90-е годы более-менее еще нормально было, проверяли везде, все проходные. Если бы у нас на входе стояли металлоискатели, если бы были собаки. В «Домодедово» идут ведь и заграничные рейсы, сколько народу приезжают с коробками, с сумками. Почему бы не оградить все это? Проверять людей с электричек. Это не так сложно и не так страшно. Никто никого не обидит этим. Это же наша безопасность. И цена вопроса здесь не зашкаливает, все вполне подъемно. Здесь служба авиационной безопасности должна работать. Опасения взрывов были всегда. Если у нас законы писаны кровью. Тем более тогда были законы «Аэрофлота». Шаг вправо, шаг влево – это смерть. Проверялось все. Проверялись машины, проверялись грузы. Все ходили с оружием. У нас была служба ВОХР. Никто просто так через проходную не проходил. Почему мы в метро боимся заходить, в аэропорт боимся ехать. В той же электричке страшно. Где-то проверяют, где-то – нет. Тем более, психологическая служба должна работать, если у нас везде стоят видеокамеры. Я сама готова пройти через раздевающие сканеры. Если это касается безопасности жизни людей, мне это не страшно, и никому это не должно быть страшно. Что такого особенного? Там сидит специалист, как врач. Что тут страшного? На авиашоу в Жуковском мы все это проходили. Мы отдавали сумки, все у нас проверяли. Мы отключали телефоны. Вытаскивали все из карманов. Ты уже знаешь, что тебя это, возможно, не коснется.

Игорь Коц:

- Главный редактор газеты «Советский спорт». Несколько лет назад я, еще работая в «Комсомолке», опубликовал заметку о том, как в аэропорту «Домодедово» мне позволили пронести на борт газовый пистолет. Газовый, но совсем как настоящий. Дело в том, что по ошибке мы с женой положили в чемодан пакет, в котором должен был находиться утюг. Находилось там огнестрельное оружие. Случай был почти анекдотический. Заметка не вызвала никакой реакции. А вспомнил я ее потому, что три недели назад я опять улетал из «Домодедово», подъезжал к аэропорту с задержкой и очень опасался, что сейчас еще буду долго стоять возле подковы, через которую прежде, насколько я помню, и в «Домодедово», и в «Шереметьево», и в других аэропортах пропускали всех заходящих с улицы пассажиров, встречающих и всех прочих людей. Каково же было мое изумление, когда, зайдя в здание аэропорта, я увидел, что возле подковы скучает милиционер, никто не идет сквозь нее. Вещи кладутся на транспортер, сами граждане совершенно спокойно проходят и в зал прилетов, и в зал отлетов, как раз там, где сегодня произошел этот ужасный взрыв. Мы все всегда нервничаем из-за того, что долго проходим все эти процедуры с одеванием, раздеванием, с обыском и так далее. Меня удивляет, что после всех этих событий, которые происходили совсем недавно в «Домодедово», когда было отключено электричество, после всей замены руководства этого аэропорта такая вопиющая безалаберность, если не назвать это другим словом.

Сергей Пономарев, заместитель главного редактора газеты "Комсомольская правда":

- В связи с терактом в «Домодедово» считаю, что в зону прилета зайти террористу вообще ничего не стоит. Вчера, в воскресенье, ровно за сутки до теракта в «Домодедово», как известно, по официальной версии он произошел сегодня в 16:32, а вчера, в воскресенье, в 16:25, то есть практически минута в минуту, я прилетел в этот аэропорт из Таиланда. Поэтому могу представить, что творилось накануне взрыва в зале выдачи багажа международных рейсов. Именно в это время один за другим в «Домодедово» прибывают огромные «Боинги-777», 767 и 747 из Бангкока, Шарм-эль-Шейха, Хургады, Сайгона, Гаваны и других теплых мест. А еще рейсы из Берлина, Франкфурта-на-Майне, Лондона. Аэропортовские службы с этим потоком явно не справляются. Тысячи людей вокруг конвейеров в долгом ожидании своих чемоданов. Я ждал сумку полтора часа. В не очень-то большом зале, да еще и разделенном на узкие секторы багажными лентами, все буквально забито людьми, грузовыми тележками, коробками, пакетами с зимней одеждой, бутылками со спиртным из duty free. Все стоят локоть к локтю, шум, гам, толкотня, крики. А совсем рядышком за стеклянной перегородкой, практически рукой подать, толпа встречающих и сотни таксистов, которые ловят клиентов. Там же вышедшие из зоны выдачи багажа люди. Потому что на улице все-таки прохладно, многие прилетели с юга и одеты легко. Ждут, когда подъедут машины ил что-то еще. И затесаться в эту толпу ничего не стоит. Тем более, что вход с улицы в зону прилета совершенно свободный. У дверей выхода номер один нет металлоискателя, вообще никакого контроля. Заходи, кто хочет. Толпа народу. Я могу только догадываться, какой там был ад в тот момент, когда произошел взрыв. И сразу после него.

Нина, слушательница:

- Была свидетелем уже последствий того, что произошло. У меня подруга должна была прилететь минут на двадцать позже того несчастного времени. Рейс был задержан на два часа. Я ее встречала. Очень много людей, суета, очень много милиции. Огромные пробки. Непонятная ситуация была. Я сама недавно на Новый год летала в Брно. Подруга моя летала во Францию. Когда мы отсюда вылетали, летели из «Внуково», мы спокойно прошли. Какая-то-то лента тоже не работала. Рейсы задерживались. Огромная толпа людей, можно было пройти кому угодно с чем угодно. А на обратном пути оттуда наши чемоданы просто перевернули, рассмотрели, вытащили все лишнее из чемоданов. Нам сказали, если чемодан на 10-15 минут бесхозный, во Франции приезжает машинка, небольшой купол, закрывают чемодан, взрывают. И никого не волнует, чей это чемодан. Наверное, эта страна как-то заботится о своих гражданах и их спокойствии и безопасности. Сегодня у меня просто буря эмоций. Действительно никто не может взять на себя ответственность. Все сваливают на Аль-Каиду. Все очень печально. Не знаешь, в какой стране ты живешь и что будет завтра. Сегодня люди будут бояться не только летать, но и прилетать. Потому что ты не знаешь, где тебя может что-то настигнуть. Я готова проходить более жесткие процедуры досмотра, чтобы чувствовать себя в безопасности. Сегодня я это поняла, я за то, чтобы у нас усилили этот контроль. Но только если это действительно усилит мою безопасность, а не будет очередным сливом денежных средств и развитием коррупции, то я готова проходить все эти процедуры.

Алексей, слушатель:

- Хотел поговорить по поводу безопасности. Все металлодетекторы и камеры – это хорошо. Но главное – человеческий фактор. Милиция наша, все ее ругают, но не задумываются о том, что у них сейчас сокращение идет. сокращают хорошие кадры. А генералов оставляют. И те, кто остаются, Колокольцев сказал, что на усиленный режим работы они переходят, их будут месяц гонять, загонят людей, которые есть, до такой степени, что они уже просто через месяц стоят с желание только бы домой поехать. Просто кадров не хватает и профессионализма. И набирают охранников, которые туда приходят по блату и крутят там свои дела. И кинологическая служба у нас не развивается. Столько денег выплачивают семьям погибших людей. Могли бы эти деньги направить на собачьи питомники. Собаку не обманешь.

- Ситуация была такая, что я вылетал из Внуково и прошел регистрацию по ксерокопии паспорта, причем, у меня не возникло никаких проблем. Причем, ксерокопия моего паспорта не была никем заверена. У меня не было уверенности, что я вообще улечу. В итоге у меня была проблема улететь назад из Калининграда, буквально вчера я вылетал. Буду откровенен, вылет назад из Калининграда по ксерокопии моего паспорта обошелся мне в 600 рублей местной милиции.

- В Калининграде?

- Да. А у нас просто так. Ксерокопия? Ну ладно, лети.

- Взятку не потребовали?

- Нет, взятку не потребовали.

- Коррупции нет, есть безалаберность.

Артемий:

- Я целый вечер слушал много радио – и везде об одном и том же говорят. Об авиационной безопасности и т.д. Но лично я думаю, что тут глобальнее нужно смотреть на эти вещи. Я был неделю назад в этом Домодедово и даже подумал – а чего тут такая ситуация? Взять Шереметьево-2 – международный. То же самое. Там стоят эти рамки и мимо спокойно люди ходят. Я проходил без проблем, никто меня не досматривал. В общем плане это все сути не меняет. То есть, какая разница – сегодня аэропорт, завтра будет тусовка какая-нибудь, послезавтра какой-нибудь ночной клуб… Надо вообще кардинально всю систему менять. Хочу вам сказать, зная работу ФСБ, особенно на Северном Кавказе, я могу сказать так – без их контроля никто там ничего не происходит. Но кто-то, тем не менее, готовят смертников и каким-то образом они сюда попадают. Значит, это попустительство власти. Вот и все. Это лично мое мнение.

Александр:

- Я расскажу случай, который со мной произошел где-то год назад… В Шереметьево, до того, как выйти в общий зал, стоит лента с мониторами и стоят сотрудники безопасности. Иногда они проверяют граждан, иногда нет. Так вот, после того, как мы прилетели и должны были выйти в общий зал, слышно было по рациям у сотрудников службы безопасности, что нужно обращать внимание на граждан, выходящих в общий зал. Сотрудники начали проверять сумки подозрительных лиц, включили эту ленту с монитором… Но самое парадоксальное – никого за этим монитором не было. Я и несколько человек заметили это и начали подшучивать над службой безопасности… И как вы думаете, какая реакция была? Она моргнула нам глазом и говорит – проходите быстрее, не задерживайте очередь… Вот человеческий фактор – понимаете.

Рашат:

- Я бы хотел сказать, что проблема не в правоохранительных органах, проблема не в терроризме, а проблема в самом обществе. Если взять 70-80-е годы, такого вообще не было, никому и в голову не могло прийти, что будет какой-нибудь теракт… Люди спокойно летали, ездили в метро и т.д. У нас просто общество изменилось, оно меняется в худшую сторону. Потому что физически, да, были мнения, что нужно усиливать охрану или еще что-то, но представляете, какой дискомфорт будет. Вот ты летишь куда-то, тебя три часа осматривают, досматривают, задают вопросы всякие. Даже вот на улице, я иду, ко мне подходит милиционер, спрашивает документы, а я начинаю возмущаться – по какому поводу ты меня остановил? Вот говорят, что там надо охрану увеличить – на это человеческих сил не хватит, физически невозможно это будет сделать. Это нужно, чтобы полстраны тогда были работниками милиции.

- А что тогда? Жить и бояться? Или положиться на судьбу?

- Нет, нужно просто общество само менять.

- А общество после таких случаев меняется. Теперь у нас общество, которое спокойно воспринимает два крупных теракта с промежутком меньше, чем год. Ко второму теракту мы уже успели основательно забыть про первый. Разве это не изменившееся общество?

- Ну, изменившееся, конечно. Но его нужно в другую сторону менять. Не к тому, чтобы люди привыкали к этому… Вот когда случай с метро произошел, все друг друга обзванивали, все спрашивали и т.д. А сегодня я такого не вижу…

- Это, может, обусловлено тем, что в метро люди бывают в день по нескольку раз. А в аэропорту не так часто, согласитесь.

Нигина Бероева:

- Совещания как такового не было, Татьяна Алексеевна приехала, она пообщалась с главврачом, потом они вместе с главврачом Валерием Кубышкиным прошли в палаты, где лежат сейчас пострадавшие. Напомню, в институт хирургии имени Вишневского поступили уже пять человек с места взрыва. Они находятся в разной степени тяжести. С теми, кто был в сознании, кто мог говорить, Татьяна Алексеевна поговорила, по ее словам, все находятся в шоке, но это обычное дело. Ранения тяжелые и средней тяжести, кому-то делаются операции. Татьяна Алексеевна рассказала, что один из молодых людей сказал ей – у меня сегодня второй день рождения, я находился в двух-трех метрах от самого взрыва. Его просто взрывной волной откинуло и, можно сказать, что он хорошо отделался, с учетом того, что, слава богу, человек остался жив. Татьяна Алексеевна огласила официальные данные на 23.00 – 128 пострадавших вообще, из них 35 погибли, 31 человек погиб на месте взрыва, три человека скончались в больницах и один человек по дороге. Сейчас пострадавшие находятся в больницах, но пострадавшие продолжают поступать. Дело в том, что кто-то сначала мог отказаться от госпитализации и некоторые действительно отказывались, потому что находились в шоке и им казалось, что все нормально. И вот сейчас эти люди продолжают поступать. Сейчас в тяжелом состоянии находится 41 человек – это тяжелые и крайне тяжелые, те, кто сейчас находится в больнице. Но Татьяна Алексеевна имела в виду, что эта цифра меняется. Потому что травмы этого характера, минно-взрывного, чреваты тем, что может быть резкое ухудшение. Поэтому я надеюсь, что число погибших у нас не возрастет.

Те пять человек, которые находятся в институте имени Вишневского, по заверению главврача, у него хорошие прогнозы, они борются за жизнь и здоровье, сейчас проходят операции. Но у него позитивные прогнозы. Люди, я надеюсь, будут жить, будет все хорошо.

Юрий Иванович, слушатель:

- Хочу поделиться системой безопасности. Через что мне пришлось пройти в Штатах. Летели из Детройта. С собой были рыболовные спиннинги в тубусах. Русская речь. Буквально минут через десять пребывания в аэропорту к нам подошли люди в униформе, пригласили. Я не говорю по-английски. Сразу переводчик. Нас проверили. У меня американский паспорт. Проверяется сразу же паспорт. Все проверили. Подумали, что оружие. Прилетаем в аэропорт Кеннеди, улетаем в Рим. У меня два взрослых сына. Один из них вышел покурить. Когда он ушел, с кем-то договорился, а второй сын пару раз подошел посмотреть в окно, где он. Это привлекло сразу внимание охраны аэропорта. Нас опять проверяют. Тихо извиняются. Когда я слышу, что творилось в «Домодедово», мне просто дико. У них прошел не один год после 11 сентября, но люди помнят. Люди понимают, какая это опасность – терроризм. А у нас забывается все. Вот что дико.

И. Поцелуева:

- У нас есть информация, что среди погибших была драматург, поэт, прозаик, журналист 29-летняя Анна Яблонская. Она прилетела из Одессы на вручение премии журнала «Искусство кино». Она в своем блоге месяц назад написала: «Я чувствую, что у меня осталось очень мало времени».

Виталий, слушатель:

- Я считаю, люди высказываются на микроуровне. Нужно копнуть немного глубже. Скопление людей в «Домодедово» ничем не отличается от скопления людей на любой площади, на любом концерте. Все говорят «безопасность, власть, виноватые». Все это произошло в аэропорту, чтобы просто быстрее все узнали. Чтобы это было более показательно. Терроризм, как явление создали одни и те же люди, они сами же и борются с этим терроризмом. Этот страх и паника – им на руку. Люди говорят: кто же нас защитить? Давайте тотальный контроль. А будет тотальный контроль – дойдем до того, что у каждого в руке будет микрочип. И без сканирования этого чипа никто шаг влево и вправо не сделает. Это все запланировано на панике, на животных инстинктах. Это все специально подстроено. Наша страна ничем не отличается от множества других стран. Терроризм по всему миру. Наше государство делает многое, о чем не знают простые люди. Просто наша страна после холодной войны на такое дно опустилась, что не в силах сейчас встать и ударить железным кулаком по этому всему. Это нужно объединяться странам, бороться с терроризмом, с организациями, которые его запускают и финансируют. Это национальная рознь, которую разжигают с помощью этого терроризма. Национальная рознь – это самое страшное. А ее провоцируют. Потому что это работает. У нас разрушили такую великую страну без единого выстрела. И сейчас все повторяется. СМИ постоянно об этом говорят. Манежку до сих пор мусолят. И многие люди это подтверждают. А это – один провокатор крикнул в толпе, и все, не зная свою историю, с нами триста лет происходит одно и то же, одни и те же методы… Я думаю, за всем стоит Запад. Стоят владельцы резервной валюты – единственной в мире. Это всем известно: МИ-6, ЦРУ. Просто мы сейчас недостаточно сильны, чтобы отразить это все. Китай пытается делать первые шаги против этих мировых держав. А наша задача – немножко остаться в стороне, чтобы набраться сил. И совместно с другими странами бороться с этим. А люди у нас работают нормально и в милиции.

Павел, слушатель:

- Я хотел бы всем соотечественникам сердечные соболезнования передать. Я искренне переживаю за всех наших людей… Я хочу сказать, что я проходил в аэропорт Домодедово с охотничьим ножом, я забыл его положить в машину и, улыбаясь в глаза, говорю, что у меня пряжка звенит, она не пропускает.

- Как далеко прошли, в самолет сели?

- Нет, я пришел встречать. Спокойно встретил и ушел… Аэропорт и вокзал – все уже говорили об этом…. Я хочу обратить внимание, простите, на импотенцию нашей власти, что мы не видим ключевых волевых решений. Их нет. Это не первый случай.

- А какими могли бы быть те волевые решения, которые доказали бы вам, что все в порядке.

- Мой дедушка мне рассказывал, допустим, если бы такая ситуация была при Сталине, простите, все были бы заменены, никаких бы проблем не было. Там были беспрецедентные меры. Это сразу чистка. Во-первых, неотвратимость наказания. У нас чиновник берет взятки – его просто убирают в отставку. А его надо вообще четвертовать прилюдно. Никаких волевых решений нет. Ну вот Юрий Михайлович брал взятки, да, ну, вот мы за недоверие его подвинули. А если у директора Домодедово через забор перелезли, простите… и все, директор всех под смену… это ворота страны.

- Вам кажется, что, если за каждое такое преступление будут снимать какого-то крупного руководителя... Просто, я полагаю, что очень быстро люди, которые хотят получить тот или иной пост, начнут этим пользоваться… Я думаю, за такой ценой не постоят.

- Ну, плох тот руководитель, кто может какими-то интригами его подвинуть. Я думаю, тут два момента – кнут и пряник. Это высокая зарплата у чиновника и строжайшая ответственность, вплоть до уголовной. И это должна быть политика власти – что нам премьер или президент говорит: так, этот провинился – в тюрьму…

Зоя, слушательница:

- Я слушала очень много звонящих вам. Было высказано очень много откровений того, как они могли, обходя существующие законы, обойти все эти препоны. Вы понимаете, сейчас эти звонки слушают и те, кто совершил теракт и, отслеживая ситуацию, говорят – ага, где у них еще уязвимое место, чтобы пойти там и еще что-то такое сотворить.

- А вы думаете, так они не знают?

- Но дело в том, что мы иногда сами подаем повод к тому, чтобы это совершилось. Потому что у нас существует вседозволенность определенная…

- А вам не кажется, что мы привлекаем и внимание тех, кто должен на это обратить внимание? Соответствующие органы должны это слушать и слышать…

Самвел, слушатель:

- Я бы хотел, чтобы провели всеобщую паспортизацию всего населения, которое находится в России. Потому что на этой почве очень много нелегалов, которые ночуют и платят этим же участковым по 3-5 тысяч и живут в подвалах. Вот куда нужно посмотреть очень серьезно. И если паспортизацию проведут и люди легально будут проживать в России, прекратятся все эти террористические акции.